Ведьмина Кошка.

Сыр и молоко. Любимые продукты еще с того времени. Далекого, кошачьего прошлого. Кошка много чего позабыла, а вот сыр с молоком остались. И еще кофе. Но кофе, это уже пришло после того, как ее сделали человеком.
читать дальшеКогда Ведьма превратила ее, Кошка очень удивилась. Виду, конечно, не подала, будто знала, что так и надо. Будто все произошло ровно так, как она, Кошка, задумала. Она вообще всегда делала невозмутимое лицо. Ну или мордочку. Поэтому почти никто не знал, что у нее на уме и ее настоящего настроения. Истинно кошачье искусство. Вот только Ведьму обмануть не удавалось. Она, даже не применяя своих колдовских штучек, без особых усилий видела, что творится в бедной кошкиной голове и умело наводила там порядок. Но она же на то и ведьма. А кошка на то и была кошкой. Это был особый договор. Кошка помогает Ведьме: делает не очень сложную работу, ведет учет зелий и заклинаний в особой книге, которая есть у каждой уважающей себя ведьмы, ловит мышей, жаб, улиток, варит совсем простенькие зельица, в общем помогает по мелочи, чтобы Ведьме не приходилось тратить время зря. А Ведьма за это Кошку кормит. А еще гладит по шерстке, чешет за ушком и ласково улыбается. И разбирает бардак в кошкиной голове. Ооо, это особая статья в их договоре. Всем ведь известно, что главная кошачья проблема это неумение разбираться в себе. Вот и приходится кошкам прибегать к помощи своих хозяев и хозяек, когда уж совсем невмоготу.
Наша кошка тяжело вздыхает, смотрит в небольшой кофейный котелок и бросает щепотку гвоздики. От этого у кофе будет особенный аромат, ее ведьма как раз такой и любит. Она думает еще чуть-чуть, сбавляет огонь и бежит за молоком в погребок.
Пока кошка искала молоко, пока лезла за ним на верхнюю полку и несла к кухне, (она, конечно, не удержалась, и по пути съела немного сливок сверху, блаженно жмурясь и почти мурлыкая от удовольствия), пока искала нужные горшочки и разливала туда это молоко, гвоздика разваривается, и по кухне разливается вкусный запах кофе с гвоздикой. Она перельет питье в специальные горшочки, для кофе с гвоздикой и молоком и будет ждать Ведьму, грея руки о горячие бока и улыбаясь этому особенному запаху, будто он ее видит.
Этот запах особенно хорошо подходит к их кухне и вообще к их домику, и Кошка справедливо полагает, что такого, кроме как у них с Ведьмой, негде не бывает. Она очень гордится этим уютным, теплым запахом и считает его своей главной заслугой и даже достопримечательностью.
- Кошка, ты дома? Я вернулась, - раздается звонкий ведьмин голос, и Кошка вздрагивает от неожиданности. Она так задумалась, что даже не заметила громкого тарахтения новой навороченной ведьминой турбо метлы. Она спускает ноги с кресла, ведь она, конечно же, помнит, как ее Ведьма не любит, когда в их прекрасные кресла забираются с ногами, и флегматично следит за тем, как Ведьма кидает сумку, сбрасывает потертые чуть рваные кеды и носится ураганчиком по кухне и гостиной, и как вокруг нее, радуясь появлению хозяйки, в воздухе пляшут кувшинчики, горшки, поварешки и прочая кухонная утварь. Кошка тихо фыркает, про себя насмехаясь над не умеющей обуздывать эмоции посудой и ждет.
Наконец, Ведьма плюхается в кресло, подзывает к себе пару книжек и открывает одну. Книга уже старая, со стертыми уголками, облупившейся краской и потрепанным переплетом: раньше на нем было название, но оно давно слезло, оставив только пару линий в напоминание о себе. Ведьмочка лукаво смотрит на кошку, подмигивает ей и усмехается так, будто все понимает, на что Кошка не выдерживает и гневно сверкает своими зеленющими глазами. Ее хозяйка усмехается еще больше и утыкается в книгу, отбрасывая закладку куда-то на пол. Потом она будет долго ее искать, громко ругаясь и разводя веселый шум вокруг себя, а вокруг нее будут скакать назойливые статуэтки, вездесущие поварешки и прочая оживленная мелочевка ( больше, конечно, мешая, чем помогая), но сейчас она об этом не думает, легкомысленно откидывая закладку и погружаясь в чтение. Кошка сидит на своем кресле и наблюдает как ее хозяйка целиком уходит в книгу, как расслабляются ее плечи, разглаживаются морщинки и проглядывает легкая улыбка. Она ждет еще минут 15, следя за большими каминными часами, потом бесшумно встает, подбирается к ведьминому креслу, осторожно садится на пол, опираясь спиной на подлокотник и аккуратно кладет голову к Ведьме на колени, но так, чтобы не отвлечь, ненароком, только расслабившуюся хозяйку. Кошка, вообще-то, очень не любит, когда кто-нибудь замечает ее привязанность, и старается как можно больше показывать свою независимость, а Ведьма делает вид, будто не замечает некоторых проявлений этой самой привязанности, позволяя Кошке сохранять свою независимость в покое. Через некоторое время Ведьма кладет руку кошке на голову, перебирая и расчесывая немного спутанную копну волос, а Кошка думает свои запутанные мысли, наблюдая за стрелками часов или просто засыпает.
Кошка уже не помнит, сколько лет они так живут. Может, лет пять или десять. Может сто, а может целую вечность. Ей, Кошке, все равно.